В Амстердаме

Пока Зоя добралась из аэропорта Схипол до гостиницы «Виктория» в центре Амстердама, где у нее был забронирован номер, пока она там разместилась, поужинала и после ужина полежала на кровати, чтобы отдохнули ноги, время подошло к девяти. Небо над Амстердамом в тот вечер было пасмурным, и казалось, что уже стемнело, хотя во второй половине мая этого случиться просто не могло. «И хорошо, что темно. Чем темнее, тем лучше», — подумала Зоя.

Где-то в начале десятого она вышла из гостиницы и направилась к каналу Сингел. От гостиницы «Виктория» до него было пять минут пешком. Зоя прошла привокзальную площадь, мало обращая внимание на все, что на ней стояло и двигалось, прошла еще метров сто по улице, уводившей от нее к каналам, и оказалась у моста.

Вот и он, Сингел, один из четырех главных каналов вокруг исторического центра города. Зоя имела представление о том, как он выглядит.  В ее иллюстрированной книге об Амстердаме, приобретенной еще в Москве,  имелась фотография набережной Сингела. Там была заснята крупным планом юная мама-велосипедистка с малышом на стульчике, прикрепленном к рулю, на фоне ряда темно-красных домов с причудливыми крышами. Такие дома часто видишь на иллюстрациях в детских книжках о принцах и принцессах.

Амстердам был как раз город, где жили принцы. В его центре стоял королевский дворец, а один из трех каналов за Сингелом был Каналом Принцев. Принцев в буквальном смысле, а не в переносном, и эта деталь имела для Зои значение. Принц в переносном смысле — то же, что и золото в переносном смысле.

Зоя свернула налево и пошла дальше по набережной Сингела. Она словно вошла в ту фотографию, что была в ее книжке. Всё теперь, включая велосипедистов с детьми, было в натуре, и от этого захватывало дух. Но вряд ли этот город так бы ее волновал, если бы в нем не жил Роберт.

Впрочем, «волновал» — не то слово. Как только Зоя вышла из такси, доставившем ее из аэропорта в «Викторию», у нее сдавило дыхание, и таким оно оставалось до сих пор. В номере, правда, она немного расслабилась, но стоило ей выйти  из гостиницы, как ее нервы взвинтились до предела. Она находилась в местах, где в каждый момент могла внезапно встретить Роберта. Мало ли людей, которые живут в том же городе и в том же доме 30 лет? И хотя Зоя знала, что для Роберта такое маловероятно, все же было не исключено, что именно сегодня и сейчас Роберт тоже находится в Амстердаме, и по какой-то причине тоже в этот момент идет по набережной Сингела. Ведь это его район.

Она уже договорилась с собой, что может делать в Амстердаме глупости. Сама затея приехать сюда не была умной, и стараться выглядеть приличной было ни к чему. Всю свою жизнь она только и делала, что старалась выглядеть прилично. Хватит этого.  Тонкая это пленка — приличие, а что тонко, то рвется. После того, что произошло осенью, соблюдать приличие, как в прошлом, было бы абсурдом.

Карта города лежала у Зои  в сумке, но смотреть на нее не было необходимости. Ее четкий отпечаток имелся у Зои в голове. Вот торговая улица Ниувендейк, сейчас безлюдная. Ниувендейк означает «новая дамба», как Зое было известно из ее книги. Историческое название, отражающее этапы роста и развития Амстердама. И вторая улочка, уходящая вкось, называлась так же значимо: Стромаркт, «сенной рынок». Напротив нее был мост, второй по счету на Зоином пути. Сразу за четвертым мостом будет Торенстеех: Башенный переулок, ведущий от Сингела к королевскому дворцу. Там должно было находиться кафе “Ван Заулен”. О нем она слышала от Роберта.

Даже если Роберт по-прежнему живет на той же Узкой улице, что находится напротив Башенного переулка с противоположной стороны Сингела, встретить его в кафе  “Ван Заулен” в этот час было нереально. Ну, а точнее, это было бы незакономерно. Как она это знала от самого Роберта, он там всегда только обедал. Но у Зои в голове стучало: «А вдруг?»

Эту мысль она гнала. Ей вовсе не хотелось встретить Роберта сегодня. К этой встрече она была еще не готова. Ей хотелось только увидеть кафе «Ван Заулен», мост напротив него с памятником голландскому писателю-классику Мультатули, и чуть сбоку от моста, на противоположной стороне Сингела Узкую улицу, которая вела от Сингела к соседнему Господскому каналу. Там, третьим с краю, находился дом Роберта.

Если суждено быть встрече с Робертом, пусть она будет завтра, как это ей мыслилось в Москве. Если все будет так, как ей мыслилось в Москве, — это будет самое лучшее. «Кажется, я опять размечталась…», — одернула себя Зоя. С мечтами должно было быть покончено.

Как Зоя ни старалась, с волнением ей было не справиться. Оно было ноющим, и от него поташнивало все больше, по мере того как она приближалась к Башенному переулку. Бояться же было нечего. Ведь даже если Роберт все же сидит сейчас в “Ван Заулен” за своим любимом столом у окна, он ее не узнает. Он даже не обратит на нее внимание, когда она будет проходить мимо. Зоя нарочно не переоделась после прибытия в Амстердам, чтобы остаться незаметной. Ведь если бы она чем-то бросалась в глаза, то при неожиданной встрече Роберт мог бы обратить на нее внимание и узнать ее нутром.

Такое узнавание какой-то задней памятью она раз испытала сама, оказавшись в вагоне метро напротив своего бывшего одноклассника. Узнать его было невозможно, а она все же узнала, хотя того одноклассника в ее мыслях никогда и не было. В себе она была совершенно уверена: как бы ни изменился Роберт, она узнает его сразу же, в первое мгновение.

И вот кафе “Ван Заулен” на пересечении Сингела с Башенным переулком. Краем глаза Зоя увидела через окно,  что помещение это небольшое. И еще она заметила, что посетителей там мало. Кто они были, Зоя не разглядела, но инстинктивно определила, что Роберта среди них нет. Однако адреналиновая волна ее все же обожгла, и она едва не бегом пересекла Башенный переулок.

Оставив за спиной “Ван Заулен”, Зоя продолжила путь по набережной Сингела, на ходу соображая: «Дойду до следующего моста, перейду на ту сторону, пройду по поперечной улице до соседнего Господского канала, вернусь по его набережной к Узкой улицы и потом  по ней, с другого конца приду  к дому Роберта «.

На Узкой улице Зоя была единственным прохожим. Это значило, что она обращала на себя внимание каждого, кто смотрел в этот момент из окна. Такой ситуации надо было ожидать, но нервам это не втолкуешь. Номера на ее стороне улицы оказались нечетными, следовательно, нужный ей дом номер пять находился на другой стороне. Но переходить улицу она не стала: с ее стороны она могла уже на расстоянии увидеть третий от перекрестка с Сингелом дом и посмотреть на окна верхнего, третьего этажа, окна Роберта. По всей вероятности, бывшие окна Роберта. Но неважно — она хотела их увидеть во что бы то ни стало. И она их скоро увидела: расстояние между каналами, которые соединяла Узкая улица, было невелико. В окнах, с которых она уже больше не спускала глаз, горел свет.

Поравнявшись с ничем не выделявшимся среди других зданием под номером пять, Зоя подумала, что все-таки было бы лучше, если бы она шла по противоположной стороне. Тогда она могла бы посмотреть фамилии жильцов. Здесь, в Амстердаме, на каждой двери у кнопок звонков имеются таблички с фамилиями. Внезапно переходить улицу она не решилась. Тогда бы она привлекла к себе дополнительное внимание у невидимых наблюдателей в окружавших ее домах. Теоретически таким невидимым наблюдателем мог быть и Роберт.

Зоя продолжила путь и дошла до Сингела. Впереди был мост, за ним, на углу с Башенным переулком «Ван Заулен». Что было теперь делать?   Зоя почувствовала, что не может просто-напросто вернуться в гостиницу и лечь спать. Ведь уже сейчас, прямо сейчас, можно будет узнать, живет Роберт по-прежнему в своем старом доме, или нет. Надо всего лишь подойти к его дому и посмотреть на фамилии жильцов. И это будет не так уж заметно, если сделать новый круг от Сингела к Господскому каналу, а от него опять выйти на улицу Роберта, но тогда уже со стороны домов с нечетными номерами. Она так и сделала.

В доме номер пять жильца по имени Роберт Грасфелд не значилось, как она и ожидала. План дальнейших действий был продуман еще в Москве.